I wanna riot!
А дело было так...
Когда за твоей спиной захлопываются двери дома, где тебе уютно и хорошо (несмотря ни на что - уютно), но где каждую минуту чувствуешь себя лишним, - ты вдруг понимаешь, что хода за дверь уже нет, что Луна в зените и что до ближайшего островка стабильности 400 километров. Это знание бьёт по голове ледяным душем, а потом в похолодевшую кровь вливается поток адреналина. Ты выходишь из подъезда в тепло мартовской ночи, в неизведанность едва знакомых улиц и в несколько часов свободного времени...
И, бесцельно бродя мощёными лабиринтами тротуаров, я нашёл причину. И, может быть, эта причина и являлась целью. И скорее всего так оно и есть.
Я вдруг осознал, зачем я приезжаю в Город имени Т, где, по сути, давно и уже не впервые меня никто не ждёт. Именно в этом промежутке между звонком Тигранику и звонком Тиграника - долгом промежутке - заключается квинтэссенция абсолютной свободы: полного одиночества, когда подо мной огромным каменным знаменателем расстилается Город и нужно только разделить себя на него.
В какой-либо части Города Т есть какая-нибудь часть меня. Это нерешаемая задачка, несобирающийся паззл. Представьте, что вы собираете паззл, состоящий из трёх, четырёх картинок, наложенных одна на другую, просвечивающих друг через друга, пересекающихся с бесконечностью вариаций, зависящих от световых бликов на глянцевой поверхности.
Я скажу вам по секрету: я ненавижу Город имени Т.
За три года он сгрыз мою любовь, начисто обезличив сам объект любви. Он въелся в моё сердце своими волнорезами, превратив мою кровь в ядовитую морскую воду, сердце в лабиринт улиц, а волосы - в солёный бриз.
Я видел Город имени Т ночью, и видел днём. Это разные города. Ведь кроме манящих огней, кроме опасных лестниц и переулков есть солнечные зайцы, играющие в утренних волнах, есть яхты, которые снятся мне ночами (вчера они были почти уже спущены на воду) , есть Каменка, есть парапеты и бортики, есть шум порта, есть три человека, которые смеются и гуляют среди всего этого, держась за руки... Есть утро и утренние звонки, и утренние прогулки над утренней набережной и в парке. Прогулки с человеком, которого я ещё не разгадал, но с которым вчера спал полчаса голова к голове, пытаясь прочесть его сон. Есть некончающийся чай в общаге, есть разговоры, которые окунают тебя с головой на три года назад... Есть маленькая рыжая девушка, отдалённо похожая на меня, девушка, которую хотелось обнять...
Нет. Я открою вам ещё более страшную тайну: я люблю Город имени Т .
Так любят продажную девку. Страстно, самозабвенно.
И безнадёжно.
Когда за твоей спиной захлопываются двери дома, где тебе уютно и хорошо (несмотря ни на что - уютно), но где каждую минуту чувствуешь себя лишним, - ты вдруг понимаешь, что хода за дверь уже нет, что Луна в зените и что до ближайшего островка стабильности 400 километров. Это знание бьёт по голове ледяным душем, а потом в похолодевшую кровь вливается поток адреналина. Ты выходишь из подъезда в тепло мартовской ночи, в неизведанность едва знакомых улиц и в несколько часов свободного времени...
И, бесцельно бродя мощёными лабиринтами тротуаров, я нашёл причину. И, может быть, эта причина и являлась целью. И скорее всего так оно и есть.
Я вдруг осознал, зачем я приезжаю в Город имени Т, где, по сути, давно и уже не впервые меня никто не ждёт. Именно в этом промежутке между звонком Тигранику и звонком Тиграника - долгом промежутке - заключается квинтэссенция абсолютной свободы: полного одиночества, когда подо мной огромным каменным знаменателем расстилается Город и нужно только разделить себя на него.
В какой-либо части Города Т есть какая-нибудь часть меня. Это нерешаемая задачка, несобирающийся паззл. Представьте, что вы собираете паззл, состоящий из трёх, четырёх картинок, наложенных одна на другую, просвечивающих друг через друга, пересекающихся с бесконечностью вариаций, зависящих от световых бликов на глянцевой поверхности.
Я скажу вам по секрету: я ненавижу Город имени Т.
За три года он сгрыз мою любовь, начисто обезличив сам объект любви. Он въелся в моё сердце своими волнорезами, превратив мою кровь в ядовитую морскую воду, сердце в лабиринт улиц, а волосы - в солёный бриз.
Я видел Город имени Т ночью, и видел днём. Это разные города. Ведь кроме манящих огней, кроме опасных лестниц и переулков есть солнечные зайцы, играющие в утренних волнах, есть яхты, которые снятся мне ночами (вчера они были почти уже спущены на воду) , есть Каменка, есть парапеты и бортики, есть шум порта, есть три человека, которые смеются и гуляют среди всего этого, держась за руки... Есть утро и утренние звонки, и утренние прогулки над утренней набережной и в парке. Прогулки с человеком, которого я ещё не разгадал, но с которым вчера спал полчаса голова к голове, пытаясь прочесть его сон. Есть некончающийся чай в общаге, есть разговоры, которые окунают тебя с головой на три года назад... Есть маленькая рыжая девушка, отдалённо похожая на меня, девушка, которую хотелось обнять...
Нет. Я открою вам ещё более страшную тайну: я люблю Город имени Т .
Так любят продажную девку. Страстно, самозабвенно.
И безнадёжно.