Пятеро долбоёбов внутри меня отчаянно срутся между собой. Это было бы забавно, если бы я мог смотреть на это со стороны. Я пытался их как-то упорядочить, но вскоре понял, что это невозможно.
Загляните в меня, - вы увидите такой умопомрачительный Хаос и бездну противоречий, что отшатнётесь в ужасе.
Единственное, на чём они сходятся безоговорочно, это Deftones. Вот не знаю, чем эта музыка привлекает их всех, но она действует на них, как флейта на кобру.
Музыкальный магазин находился как раз над местом моей прежней работы. Однажды я шатался по нему, не зная, за что взяться, и бездумно расматривая стопки одинаковых дисков. Подсознательно я искал что-нибудь из того, что слушал мой рыжеволосый ангел. Нашёл. Я купил Slipknot и это. Slipknot я выбросил сразу.
И потом в трамвае - было яркое утро сентября какого-то там года, пронизанное стуком колёс и болтовнёй Strippy - я услышал первые аккорды No Ordinary Love и понял, что потерян навсегда. Я ходил и внутренне пел всю осень, я наслаждался, я морально агонизировал в таких эстетических оргазмах, которые даже не снились мне до этого.
Я увидел по пути с работы парня - это тоже было в трамвае - который, я был уверен, тоже слушал Deftones. Это было что-то невообразимое. Мы стояли в вагоне, прижавшишь друг к другу спинами и танцевали каждой мышцей. Он был совершенно не в моём вкусе, но он оказался похож на... голос вокалиста.
Я ходил влюблённый целый месяц.
Я часто вижу его теперь на улицах и всегда улыбаюсь.
Мой рыжеволосый ангел никогда не узнал, что я полюбил его обожаемую музыку. Впрочем, мне уже было похуй. Я летал в таких облаках. И страдал только от того, что у меня нет инструмента, на котором я мог хотя бы подыграть.
Я до сих пор не знаю, что такого волшебного заключает в себе эта смесь звуков. Там есть всё: и пронзительный утренний воздух, и ярко-синее небо, и звонки вечерних трамваев в молоке тумана, и сладкий кофе со сливками, и запах горелой листвы, и то, как ты набираешь полные лёгкие воздуха, выходя на балкон с утра и щуришься от яркого осеннего солнца, и вишнёвый трубочный дым, и лёгкая болтовня на ночь, серый асфальт и горы жёлтого золота на нём, вечера в ярко-освещённых кафе, и мороженное на холодной скамейке в багровых лучах заката.
Осень, осень... Осень без любви, без секса, но полная тепла и серебристых паутинок бабьего лета. Коктейль из двух слоев, где не разберёшь, какого цвета слой одиночества: синего или золотого - оба прекрасны.
Концентрат сентября. Наркотик. Анальгетик для моей больной, расчленённой на пятеро частей души.