I wanna riot!
Это был самый худший Новый Год в моей жизни.
Так я думал 1-го января в 00.30, когда ушёл спать с дикой головной болью, выпив за вечер только один несчастный коктейль, который не пошёл вообще никак. Народ за дверью орал, бухал, ржал и поглощал те немерянные литры алкоголя, о которых я ещё утром думал с таким энтузиазмом. И всё это без меня.
Это был самый отстойный Новый Год в моей жизни - думал я, просыпаясь всё с тоже болью в шесть утра и собираясь на работу.
В шесть вечера на работу мне позвонил Рома.
"Ты не против, если Максим возьмёт твой велик и мы съездим за кальяном?"
Ебать. Ну конечно я был так не против, что отпросился с работы на час раньше. Дверь мне открыла слегка косящая Ки с пиздецом на голове. В доме было темно, душно и пахло фабрикой по переработке полыни. S.B. спала на моём диване в красноватом отсвете гирлянды, Иджи смачно пускал слюну на подушку, Ки играла в WoW.
Я выкопал кусок холодной курицы из холодильника и забился в кресло.
А потом приехал Рома с кальяном, и понеслась. Пока мы раскуривали кальян, удолбились так, что мне уже было похуй на завтрашнюю работу, я выпил чпок, выпил Б-53, выпил горящего абсента и зашлифовал подаренным мне мартини-россо, упал в кресло и сказал, что мне полегчало.
Это был такой милый тихий афтер-пати вечер, со свечами, кальяном, Павловым (который ввалился к нам с мешком подарков за спиной), весёлым фильмом. И так ненавязчиво и плавно вечер перетёк в ночь с реками абсента, фонтанами бёрна и запахом горящей пластмассы.
А потом наступило замечательное утро второго января. Я взял банку бёрна и пошёл на работу. Я почувствовал себя героем и чуть им не стал, если честно (привет луркмуру). Мне не было плохо. Я был на бодряках, но как будто мёртвый. Бодрый зомби, блядь.
Вечер второго января завершился холодным молоком с калуа, чтобы как-то переварить отвратительный сервис в суши-баре и, собственно, сами суши, которые я не хотел есть, но пришлось, потому что я неудачно пошутил, предложив пойти в Минами.
Я думал, что третьего числа, в свой наконец-то-выходной я высплюсь.
Но мне позвонила Тигра и сказа, что они едут.
- Бухать? - спросил я хриплым сонным басом.
- Нет, - соврала Тигра.
У нас ещё было 700 грамм Xent'ы, бёрн, сливочный ликёр... и дух праздника выпрыгнул на меня, как только я открыл холодильник.
Уходили они тяжело, спустя три часа, отдирая Пашу от холодильника, который я мужественно защищал своей широкой спиной, а Паша орал, чтоб ему дали ещё абсента или мартини, или водки за тридцать рублей.
И вот после этого я написал, что хватит бухать.
Но сейчас ещё Рома приедет за кальяном.
А абсента ещё много осталось.
И завтра у меня выходной.
С Новым Годом вас, товарищи, с годом абсентового тигра, товорот!
Так я думал 1-го января в 00.30, когда ушёл спать с дикой головной болью, выпив за вечер только один несчастный коктейль, который не пошёл вообще никак. Народ за дверью орал, бухал, ржал и поглощал те немерянные литры алкоголя, о которых я ещё утром думал с таким энтузиазмом. И всё это без меня.
Это был самый отстойный Новый Год в моей жизни - думал я, просыпаясь всё с тоже болью в шесть утра и собираясь на работу.
В шесть вечера на работу мне позвонил Рома.
"Ты не против, если Максим возьмёт твой велик и мы съездим за кальяном?"
Ебать. Ну конечно я был так не против, что отпросился с работы на час раньше. Дверь мне открыла слегка косящая Ки с пиздецом на голове. В доме было темно, душно и пахло фабрикой по переработке полыни. S.B. спала на моём диване в красноватом отсвете гирлянды, Иджи смачно пускал слюну на подушку, Ки играла в WoW.
Я выкопал кусок холодной курицы из холодильника и забился в кресло.
А потом приехал Рома с кальяном, и понеслась. Пока мы раскуривали кальян, удолбились так, что мне уже было похуй на завтрашнюю работу, я выпил чпок, выпил Б-53, выпил горящего абсента и зашлифовал подаренным мне мартини-россо, упал в кресло и сказал, что мне полегчало.
Это был такой милый тихий афтер-пати вечер, со свечами, кальяном, Павловым (который ввалился к нам с мешком подарков за спиной), весёлым фильмом. И так ненавязчиво и плавно вечер перетёк в ночь с реками абсента, фонтанами бёрна и запахом горящей пластмассы.
А потом наступило замечательное утро второго января. Я взял банку бёрна и пошёл на работу. Я почувствовал себя героем и чуть им не стал, если честно (привет луркмуру). Мне не было плохо. Я был на бодряках, но как будто мёртвый. Бодрый зомби, блядь.
Вечер второго января завершился холодным молоком с калуа, чтобы как-то переварить отвратительный сервис в суши-баре и, собственно, сами суши, которые я не хотел есть, но пришлось, потому что я неудачно пошутил, предложив пойти в Минами.
Я думал, что третьего числа, в свой наконец-то-выходной я высплюсь.
Но мне позвонила Тигра и сказа, что они едут.
- Бухать? - спросил я хриплым сонным басом.
- Нет, - соврала Тигра.
У нас ещё было 700 грамм Xent'ы, бёрн, сливочный ликёр... и дух праздника выпрыгнул на меня, как только я открыл холодильник.
Уходили они тяжело, спустя три часа, отдирая Пашу от холодильника, который я мужественно защищал своей широкой спиной, а Паша орал, чтоб ему дали ещё абсента или мартини, или водки за тридцать рублей.
И вот после этого я написал, что хватит бухать.
Но сейчас ещё Рома приедет за кальяном.
А абсента ещё много осталось.
И завтра у меня выходной.
С Новым Годом вас, товарищи, с годом абсентового тигра, товорот!